Неточные совпадения
Вронский поехал во Французский театр, где ему действительно нужно было видеть полкового командира, не пропускавшего ни одного представления во Французском театре, с тем чтобы переговорить с ним о своем миротворстве, которое занимало и забавляло его уже третий день. В деле этом был замешан Петрицкий, которого он любил, и
другой, недавно поступивший, славный малый,
отличный товарищ, молодой князь Кедров. А главное, тут были замешаны интересы полка.
На одной стороне, почти близ церкви, выше
других возносилось совершенно
отличное от прочих здание, вероятно, городовой магистрат или какое-нибудь правительственное место.
Меня же возьмите в
друзья, в компаньоны, и уж уверяю, что затеем
отличное предприятие.
Лариса. А вот какая, я вам расскажу один случай. Проезжал здесь один кавказский офицер, знакомый Сергея Сергеича,
отличный стрелок; были они у нас, Сергей Сергеич и говорит: «Я слышал, вы хорошо стреляете». — «Да, недурно», — говорит офицер. Сергей Сергеич дает ему пистолет, ставит себе стакан на голову и отходит в
другую комнату, шагов на двенадцать. «Стреляйте», — говорит.
И те и
другие считали его гордецом; и те и
другие его уважали за его
отличные, аристократические манеры, за слухи о его победах; за то, что он прекрасно одевался и всегда останавливался в лучшем номере лучшей гостиницы; за то, что он вообще хорошо обедал, а однажды даже пообедал с Веллингтоном [Веллингтон Артур Уэлсли (1769–1852) — английский полководец и государственный деятель; в 1815 году при содействии прусской армии одержал победу над Наполеоном при Ватерлоо.] у Людовика-Филиппа; [Людовик-Филипп, Луи-Филипп — французский король (1830–1848); февральская революция 1848 года заставила Людовика-Филиппа отречься от престола и бежать в Англию, где он и умер.] за то, что он всюду возил с собою настоящий серебряный несессер и походную ванну; за то, что от него пахло какими-то необыкновенными, удивительно «благородными» духами; за то, что он мастерски играл в вист и всегда проигрывал; наконец, его уважали также за его безукоризненную честность.
— Час тому назад я был в собрании людей, которые тоже шевелятся, обнаруживают эдакое, знаешь, тараканье беспокойство пред пожаром. Там была носатая дамища с фигурой извозчика и при этом — тайная советница, генеральша, да! Была дочь богатого винодела, кажется, что ли. И много
других, все
отличные люди, то есть действующие от лица масс. Им — денег надобно, на журнал. Марксистский.
Молодцеватый Маракуев и
другой студент,
отличный гитарист Поярков, рябой, длинный и чем-то похожий на дьячка, единодушно ухаживали за Варварой, она трагически выкатывала на них зеленоватые глаза и, встряхивая рыжеватыми волосами, старалась говорить низкими нотами, под Ермолову, но иногда, забываясь, говорила в нос, под Савину.
Лето в самом разгаре; июль проходит; погода
отличная. С Ольгой Обломов почти не расстается. В ясный день он в парке, в жаркий полдень теряется с ней в роще, между сосен, сидит у ее ног, читает ей; она уже вышивает
другой лоскуток канвы — для него. И у них царствует жаркое лето: набегают иногда облака и проходят.
— Прекрасный человек! Бывало, напутаешь в бумаге, не доглядишь, не то мнение или законы подведешь в записке, ничего: велит только
другому переделать.
Отличный человек! — заключил Обломов.
Илья Ильич, не подозревая ничего, пил на
другой день смородинную водку, закусывал
отличной семгой, кушал любимые потроха и белого свежего рябчика. Агафья Матвеевна с детьми поела людских щей и каши и только за компанию с Ильей Ильичом выпила две чашки кофе.
В карты играл он без ошибки и имел репутацию приятного игрока, потому что был снисходителен к ошибкам
других, никогда не сердился, а глядел на ошибку с таким же приличием, как на
отличный ход. Потом он играл и по большой, и по маленькой, и с крупными игроками, и с капризными дамами.
— Вам, как брату и
другу ее, открою, — шептал он, — что я, вместе с Татьяной Марковной, пламенно желаю ей
отличной и богатой партии, коей она вполне достойна: мы замечаем, — еще тише зашептал он, — что достойнейший во всех отношениях кавалер, Иван Иванович Тушин — без ума от нее — как и следует быть…
Ужин, благодаря двойным стараниям Бена и барона, был если не
отличный, то обильный. Ростбиф, бифштекс, ветчина, куры, утки, баранина, с приправой горчиц, перцев, сой, пикулей и
других отрав, которые страшно употребить и наружно, в виде пластырей, и которые англичане принимают внутрь, совсем загромоздили стол, так что виноград, фиги и миндаль стояли на особом столе. Было весело. Бен много рассказывал, барон много ел, мы много слушали, Зеленый после десерта много дремал.
Прошлое спокойствие, минуты счастья,
отличное плавание, родина,
друзья — все забыто; а если и припоминается, так с завистью.
Вдруг из дверей явились, один за
другим, двенадцать слуг, по числу гостей; каждый нес обеими руками чашку с чаем, но без блюдечка. Подойдя к гостю, слуга ловко падал на колени, кланялся, ставил чашку на пол, за неимением столов и никакой мебели в комнатах, вставал, кланялся и уходил. Ужасно неловко было тянуться со стула к полу в нашем платье. Я протягивал то одну, то
другую руку и насилу достал. Чай
отличный, как желтый китайский. Он густ, крепок и ароматен, только без сахару.
Снялись на
другой день, 7-го апреля, в 3 часа пополудни, а 9-го, во втором часу, бросили якорь на нагасакском рейде. Переход был
отличный, тихо, как в реке. Японцы верить не хотели, что мы так скоро пришли; а тут всего 180 миль расстояния.
На
другой стороне я нашел свежих лошадей и быстро помчался по
отличной дороге, то есть гладкой луговине, но без колей: это еще была последняя верховая станция.
Нашлись, конечно, сейчас же такие люди, которые или что-нибудь видели своими глазами, или что-нибудь слышали собственными ушами;
другим стоило только порыться в своей памяти и припомнить, что было сказано кем-то и когда-то; большинство ссылалось без зазрения совести на самых достоверных людей,
отличных знакомых и близких родных, которые никогда не согласятся лгать и придумывать от себя, а имеют прекрасное обыкновение говорить только одну правду.
Был у меня щенок от нее,
отличный щенок, и в Москву везти хотел, да приятель выпросил вместе с ружьем; говорит: в Москве тебе, брат, будет не до того; там уж пойдет совсем, брат,
другое.
Когда уж была потеряна надежда, выпал снег, совершенно зимний, и не с оттепелью, а с хорошеньким, легким морозом; небо светлое, вечер будет
отличный, — пикник! пикник! наскоро, собирать
других некогда, — маленький без приглашений.
А между этих дел он сидит, болтает с детьми; тут же несколько девушек участвуют в этом разговоре обо всем на свете, — и о том, как хороши арабские сказки «Тысяча и одна ночь», из которых он много уже рассказал, и о белых слонах, которых так уважают в Индии, как у нас многие любят белых кошек: половина компании находит, что это безвкусие, — белые слоны, кошки, лошади — все это альбиносы, болезненная порода, по глазам у них видно, что они не имеют такого
отличного здоровья, как цветные;
другая половина компании отстаивает белых кошек.
Не вынес больше отец, с него было довольно, он умер. Остались дети одни с матерью, кой-как перебиваясь с дня на день. Чем больше было нужд, тем больше работали сыновья; трое блестящим образом окончили курс в университете и вышли кандидатами. Старшие уехали в Петербург, оба
отличные математики, они, сверх службы (один во флоте,
другой в инженерах), давали уроки и, отказывая себе во всем, посылали в семью вырученные деньги.
Обедали мы в четвертом часу. Обед длился долго и был очень скучен. Спиридон был
отличный повар; но, с одной стороны, экономия моего отца, а с
другой — его собственная делали обед довольно тощим, несмотря на то что блюд было много. Возле моего отца стоял красный глиняный таз, в который он сам клал разные куски для собак; сверх того, он их кормил с своей вилки, что ужасно оскорбляло прислугу и, следовательно, меня. Почему? Трудно сказать…
Валентин еще в университете примкнул к этому кружку страстных и убежденных людей и искренно привязался к нему. Он много читал, изредка даже пробовал писать, но, надо сказать правду, выдающимися талантами не обладал. Это был
отличный второстепенный деятель и преданнейший
друг. Так понимали его и члены кружка, глубоко ценившие его честные убеждения.
На
другой день, с осьми часов, мы отправились к обедне в ближайшую городскую церковь и, разумеется, приехали к «часам». По возвращении домой началось именинное торжество, на котором присутствовали именитейшие лица города. Погода была
отличная, и именинный обед состоялся в саду. Все сошло, как по маслу; пили и ели вдоволь, а теленок, о котором меня заранее предупреждала тетенька, оказался в полном смысле слова изумительным.
Мы узнали, частью от него самого, частью от
других, что когда-то он был богатым помещиком и в город приезжал на
отличной четверке.
Синода признавались его
друзьями и учениками [Кн. А. Оболенский и Лукьянов.], от него пошли братья Трубецкие и столь
отличный от них С. Булгаков, с ним себя связывали и ему поклонялись, как родоначальнику, русские символисты А. Блок и А. Белый, и Вячеслав Иванов готов был признать его своим учителем, его считали своим антропософы.
Одна из этих собак была чистой французской породы, а
другая — помесь французской с польскою, несколько псовою собакой: обе не знали парфорса, имели
отличное чутье и были вежливы в поле, как только желать.
Но со всем тем, только отъездя осень на тройке
отличных, крепких лошадей, убить такое количество тетревов, какое бивал я и
другие охотники: триста тук в, одну осень — это было делом обыкновенным.
Этот лет по одним и тем же местам называется охотниками «тяга»] издавая известные звуки, похожие на хрюканье или хрипенье, часто вскакивая с большим шумом из-под ног крестьянина, приезжающего в лес за дровами, также был им замечен по своей величине и
отличному от
других птиц красноватому цвету и получил верное название.
В деревнях остаются только лошади
отличные, почему-нибудь редкие и дорогие, лошади езжалые, необходимые для домашнего употребления, жеребята, родившиеся весной того же года, и жеребые матки, которых берут, однако, на дворы не ранее, как во второй половине зимы: все остальные тюбенюют, то есть бродят по степи и, разгребая снег копытами, кормятся ветошью ковыля и
других трав.
Единственно волшебной быстроте своего нырянья обязан гоголь тем вниманием, которое оказывали ему молодые охотники в мое время, а может быть, и теперь оказывают, ибо мясо гоголиное хуже всех
других уток-рыбалок, а за
отличным его пухом охотник гоняться не станет.
И в
других кружках, говорит, встретил
отличных людей, честных, энергических.
Нетрудно было догадаться, что хозяин очень любил показывать и хвастаться своим домом, садом и всеми заведениями; он прямо говорил, что у него в Никольском все
отличное, а у
других дрянь.
— Окончу этот роман, напечатаю и посмотрю, что скажет публика; тогда уж примусь за что-нибудь и
другое, а кроме того и вы ко мне приедете, мой милый
друг: у меня усадьба
отличная, с превосходной местностью, с прекрасным садом и с огромным домом!
— Да, молодой! Если б вы не были молоды, то поняли бы, что Цыбуля —
отличный! Que c'est un homme charmant, un noble coeur, un ami a toute epreuve… [Что это прелестный человек, благородное сердце, испытанный
друг (франц.)]
Вследствие окружавшей Тыбурция тайны в числе
других профессий ему приписывали также
отличные сведения по части колдовского искусства.
— Ну, как же. За стрельбу наша дивизия попала в заграничные газеты. Десять процентов свыше
отличного — от, извольте. Однако и жулили мы, б-батюшки мои! Из одного полка в
другой брали взаймы хороших стрелков. А то, бывало, рота стреляет сама по себе, а из блиндажа младшие офицеры жарят из револьверов. Одна рота так отличилась, что стали считать, а в мишени на пять пуль больше, чем выпустили. Сто пять процентов попадания. Спасибо, фельдфебель успел клейстером замазать.
Судьбы министра Бароша интересовали не в пример больше, нежели судьбы министра Клейнмихеля; судьбы парижского префекта МопЮ — больше, нежели судьбы московского обер-полициймейстера Цынского, имя которого нам было известно только из ходившего по рукам куплета о брандмайоре Тарновском [Вот этот куплет: Этими немногими строками, по-видимому, исчерпывались все «
отличные заслуги» и Тарновского и Цынского: один представил (может быть, при рапорте),
другой — получил.
— Ну-с, буду ждать этого блаженного послезавтра! — проговорил камер-юнкер и, поцеловав у Миропы Дмитриевны ручку, отправился с своим
другом в кофейную, где в изъявление своей благодарности угостил своего поручителя
отличным завтраком, каковой Максинька съел с аппетитом голодного волка. Миропа же Дмитриевна как сказала, так и сделала: в то же утро она отправилась в место служения камер-юнкера, где ей подтвердили, что он действительно тут служит и что даже представлен в камергеры.
Коли хотите, в этом немало виновато и само начальство. Оно слишком серьезно отнеслось к этим пререканиям и, по-видимому, даже поверило, что на свете существует партия благонамеренных,
отличная от партии ненеблагонамеренных. И, вместо того, чтобы сказать и той и
другой...
Я знал, что утром увижу
другой город, город, как он есть,
отличный от того, какой вижу сейчас, — выложенный, под мраком, листовым золотом света, озаряющего фасады.
— Рекомендую: мой
друг, — рекомендовал меня Пепко. —
Отличный парень, а главное — замечательный талант.
Одни говорили, что Косяков богач и
отличный человек,
другие — что он прощелыга и прохвост, третьи — что женится — переменится, и т. д.
Почтмейстер Михаил Аверьяныч, слушая его, уже не говорил: «Совершенно верно», а в непонятном смущении бормотал: «Да, да, да…» и глядел на него задумчиво и печально; почему-то он стал советовать своему
другу оставить водку и пиво, но при этом, как человек деликатный, говорил не прямо, а намеками, рассказывая то про одного батальонного командира,
отличного человека, то про полкового священника, славного малого, которые пили и заболели, но, бросив пить, совершенно выздоровели.
Городулин.
Отличные способности? Жаль! С
отличными способностями теперь некуда деться; он остается лишний. Такие все места заняты: одно Бисмарком,
другое Бейстом.
Зеленский был доктор
отличный и, сколько я могу теперь понимать, вероятно, относился к новой медицинской школе: он был гигиенист и к лекарствам прибегал только в самых редких случаях; но тогда насчет медикаментов и
других нужных врачебных пособий был требователен и чрезвычайно настойчив.
Беркутов. Да, жениться, мой
друг, жениться поскорей. Имение я знаю, как свои пять пальцев; порядки в нем заведены
отличные; надо торопиться, чтоб не успели запустить хозяйство. Умен был старик Купавин!
Нынче уж нельзя сказать: «ты живешь дурно, живи лучше», нельзя этого сказать ни себе ни
другому. А если дурно живешь, то причина в ненормальности нервных отправлений или т. п. И надо пойти к ним, а они пропишут на 35 копеек в аптеке лекарства, и вы принимайте. Вы сделаетесь еще хуже, тогда еще лекарства и еще доктора.
Отличная штука!
Наступил июнь и время экзаменов. Я был
отличным учеником во всех средних классах, которые посещал, но как в некоторые я совсем не ходил, то и награждения никакого не получил; это не помешало мне перейти в высшие классы. Только девять учеников, кончив курс, вышли из гимназии, а все остальные остались в высшем классе на
другой год.